«Я, конечно, понимаю… сингулярность, бифуркация сетевых пакетов, искривление электронов… но нельзя же так! Я сижу как суслик у норы… а некоторые отдельные личности…»

 — Никс, пушистик, о чем ты сейчас задумалась?
Девушка улыбнулась и поставила бокал с токайским на журнальный столик.
 — О виртуальной клаустрофобии, и о том, как многие туда себя загоняют.
 — Ага! — Лани быстро забралась на диван, свив гнездышко из двух подушек. — Расскажешь? Я внимательно и деликатно тебя слушаю…
 — Вот негодяйка! Ладно… помнишь шутку «Самое страшное в жизни крота — это клаустрофобия»? А поскольку в каждой шутке есть доля шутки, то примерно то же самое и с электронными коммуникациями. Когда человек заводит дневник, а той обратной связи, на которую он рассчитывал — нет (или она отрицательна), первое, что приходит в голову — «Никто меня не любит и никто мне не пишет». Иначе говоря, если человек выставил некий желаемый уровень useful feedback, а «жестокая реальность» обманула — вот и возникает чувство изолированности в «виртуальных стенах». Люди реагируют на это по-разному: кто-то сначала рад одиночеству, кто-то впадает в депрессию, а кто-то чувствует себя запертым в замкнутом виртуальном пространстве — так и рождается виртуальная клаустрофобия. И страдающая тушка в сферическом виртуальном вакууме.
 — Жуть какая!
 — И не говори. Это мы с тобой понимаем, что не нужно строить иллюзий и «далеко загребущих планов», а наоборот — занижать планку социальной активности…
 — То есть, мы так и не обзавелись виртуальной клаустрофобией?
 — Нет, мы страдаем наслаждаемся виртуальным аутизмом. Мы неохотно общаемся, не любим других, особенно незнакомых — но это не лишает нас удовольствия побарахтаться в информационном пространстве
Меня, кстати, отсутствие комментариев не пугает — я считаю их отсутствие вполне нормальным. Если кто-то хочет постучать и зайти в нашу скромную келью, где мы предаемся размышлениям о том и о сем — с чего возражать? Если гость действительно готов к этому, разумеется. С другой стороны, нам больше нравится ходить в гости, чем приглашать к себе. Вот такие мы вредные хамелеонки.

Огорченные безвременной потерей Колобка, дед и бабка приступили к клонированию случайно оставшейся ДНК.