Ежик в тумане
Ежик в тумане показан в стиле фрейдистского мистицизма, плавно перетекающего
в шизофреническую имманентность дуализма. Неумение ориентироваться на местности
и циклично повторяющийся маниакально-депрессивный тип поведения неуклонно свидетельствует
о внутренних глубинных комплексах, ассиметричных сумеречных состояниях и экстремальном
генезисе.
Роль Лошади как Большого Брата не случайна, но и она не стабилизирует параноидальные
стимулы к сознательной дисориентации и стремлению размещения лапши на ушах.
Комплексная фрейдовско-зороастрианская линия проходит фоновой нитью во время
своеобразного путешествия с явным нежеланием сквозного игнорирования тумана,
выступающего в качестве сопутствующей майа в точке трансцендентной сборки второго
порядка.
Визуально-слуховые галлюцинации, индуцированные смещением восприятия и нелинейным
дрейфом порога чувствительности де-факто демонстрирует интегральную зависимость
нестабильности психологической мотивации и визуально-логической ремиссии от
контекстных квазифакторов.
Неадекватное туннелирование психологически подсознательных рефлексов на воображаемые
факторы только подтверждает бифуркацию диссипативного торможения реактивного
восприятия реальности как квантуемой последовательности событий.
Мягкое, серое и пушистое, но агрессивное начало субличности приводит к дисбалансу
рецессивного индульгирования и темпоральной активности субдепрессивного авидья.
Туман, в свою очередь, напоминает нейроаксонную аккомодацию силлогичного императива.
Дефолтная аппликация на фоне интуитивно-перманентного хаоса сознания и множественной
мотивации побуждений и фобий, дефелирующий перенос прологации акцентов не способствуют
целевому детерминированию суженного сознания пациента.
(a) Контент: Vadim Artamonov, 1999 - 2009 Anno Domini