Идиотам, рассылающим спам, посвящается

Не пиши мне, не пиши
Не пиши мне, ради бога.
Сквозь релеи не тяни
Спам дурацкий и убогий.
Звезды тают на дот ру.
Может я забыла гордость?
Не хочу читать я письма,
Не хочу читать я письма,
Что подсовываешь ты.
Без тебя проходят дни.
Что со мною? Я не знаю.
Умоляю — не пиши,
Не пиши мне — заклинаю,
Не тянись издалека.
Пусть под этой звездной бездной,
Вдруг раздастся гром небесный,
Вдруг раздастся гром небесный
И похерится весь спам.
Если ты в моей судьбе
Ничего уже не значишь,
Я забуду о тебе,
Я смогу, я не заплачу.
Эту «боль» перетерпя,
Я дышать не перестану.
Все равно счастливой стану,
Все равно счастливой стану,
И, конечно, без тебя.
Не пиши мне, не пиши…

… и тогда кому-то в голову пришла идея назвать этот неказистый крейсер именем Зигмунда Фрейда.
Дальнейшее развитие событий, по словам историков, больше напоминало фрейдовскую мистику и невероятное сочетание событий.
Несмотря на тщательно разработанный в штабах план, предусматривающий продуманную до мелочей стратегию сражения, в которой каждому кораблю отводилась своя роль и место, в реальности все сводилось к тактике «Зигмунд Фрейд с гаремом», которая, вопреки всем теориям вероятности, оказывалась очень невыигрышной для неприятеля.
Неприятельские канониры всерьез утверждали, что что попасть в «Зигмунда Фрейда» невозможно — в любые расчеты и раллистики и поправки вкрадывались мистические фрейдовские погрешности. В результате снаряды попадали куда угодно, но не в «Зигмунда Фрейда».
Подводники, в свою очередь, уверяли, что торпеды «уходят в эрекцию», выпрыгивая из воды. Кто-то даже видел это потрясающее зрелище.
Враг дремать не обещал и как-то раз «Зигмунда Фрейда» пытались разбомбить. Хотели как лучше, а получилось вот как: самолет, прочертив по карте фаллическую кривую, успешно отбомбился в другом порту.
Но, пока боевой дух «Зигмунда Фрейда» крепчал, а неприятель кусал себя за яйца, кое-кому пришла не менее гениальная идея о том, как избавиться от этого крейсера, стоявшего как кость в зобу. Впрочем, это уже другая история…

[-1]
…но виртуальность ложки не вызывает сомнений. Ибо иная реальность виртуальна самой себе до такой степени, что ее можно пощупать руками — реальность все же остается реальностью, сколько бы непрерывной и мнимой она не была. Реальность снов — тем более.

«Хотите поговорить об этом? — А как же!»

Но ложка — вещь сугубо нелинейная и не такая простая, как может thinked. Я бы сказал, что ложка — это фрейдовский символ Матрицы… но виртуальный символ «отсутствующего ничего» не хочет вписываться в наше куриное восприятие true reality, хотя и формирует вокруг себя пространство Мебиуса. И когда нам, восторженным идиотам, кажется, что ложка гнется — на самом деле ложка просто делает трансферт в себя.
Ну да — сложно ожидать чего-то более иллюзорного, чем пространство Мебиуса, реализованное в образе ложки — когда комплексная матрица ложки демонстрирует финт с перетеканием реальной части ложки в мнимую. И обратно.

 — Нео, что случилось?
 — Матрица упала. И придавила агента Смита…

Пока мы тут фигней всякой страдаем наслаждаемся, кое-кто книги пишет.

Настойчиво зазвонил телефон. Владислав Егорович небрежно поднял трубку.
 — Слушаю Вас.
 — Здравствуйте, с вами говорит телефон Президента.
Владислав Егорович от неожиданности вскочил и принял стойку «смирно».
 — Здрр… авствуйте, Владимир Владимирович!
 — Да нет, — поморщился голос в трубке. — Президент с премьером сейчас обсуждают особенности экономической политики по развитию малого бизнеса в области космических коммуникаций. А я — телефон Президента.

Вороне выпал сыр
Но тут лиса пришла
Нет сыра

… курьер Генерального еле вписался в дверь отдела.
 — Сегодня на обеде никому не расходиться! Будет корпоративный шашлык.
Начальник отдела кивнул, и курьер побежал дальше.
 — Ух ты! — поразился новенький, недавно принятый на работу сотрудник. — И часто у вас так?
 — Не слишком. Просто зам Генерального по маркетингу не оправдал надежд.
 — Ммм… а как это связано?
 — Вспомни девиз нашей фирмы — «Мы никого не увольняем».

Последнее, что увидел Серый Волк — это спокойное и сосредоточенное лицо Красной Шапочки, и лучи солнца, вспышкой мелькнувшие от стремительного движения катаны…
«Двадцать третий», — пометила в блокноте Красная Шапочка и тщательно вытерла катану об тушку Серого Волка — Бабушка не любила вид крови на режущих поверхностях. Она была старомодной и предпочитала хорошо отцентрированный лом.

Верховный Иерарх задумчиво погрыз гусиное перо и, автоматически, даже не задумываясь, слизнул каплю чернил, готовую упасть прямо на приговор.
- Скажите, подозреваемый, вы знаете, почему аборигены съели Кука?
Подозреваемый в Жутких Грехах отрицательно помахал головой и обрывками одежды.
- Только не говорите, что история с Куком притянута за канделябр, оффтопична, и к делу не относится. История с Куком как раз показательна тем фактом, что Кук почему-то посчитал себя обязанным дополнить и расширить мифы аборигенов. Хотя каждый мифотворец знает, что самая сакральность мифа — в его целостности и самодостаточности. Та-а-ак! Значит, вы утверждаете, что дописали Священную Книгу Эпохи Зебр в здравом уме, а не в укуренном состоянии?
Подозреваемый мрачно кивнул.
- Значит, так,- Верховный Иерарх окунул перо в чернильницу.- Приговор будет умеренно суров, но достаточно справедлив. Вас съедят крокодилы — их трудно обвинить в предвзятости. Но только после того, как вы исполните перед ними танец на граблях.
[ >>> ]

polumrak

 — Хорошо, если это будет одна большая скрипка, а не несколько маленьких. И совсем хорошо — если на ней можно будет играть не руками, а ногами.
 — А зачем вам, если не секрет, такой «шедевр»?
 — Эээ… ну, понимаете, у цирка с медведями своя специфика.