Дракон — рыцарю:
 — Ну, раз ты настаиваешь… сейчас я покажу тебе, что такое настоящий блокбастер. Надеюсь, у тебя памперсы выдержат?

Весна. К острову на лодке подъезжает дед Мазай:
(Мазай, проникновенно): — Мои зайчики!
(зайцы, впадая в транс): — Свершилось пророчество! О Великий Зайцефил!

Серенький козлик был на вид аппетитный и в самом расцвете сил. Вожак небольшой стаи волков облизнулся.
 — Здравствуй, наш нежный козлик! Ты ведь не против, если мы тобой немного пообедаем?
Остальные волки, глотая слюну, расположились полукругом за спиной козлика — мало ли, обед вздумает взбрыкнуть?

Когда серенький козлик случайно забредал в лес, старушка очень волновалась — мало того, что волки бродят, так еще в лесу объявился какой-то маньяк, который даже от волков оставлял только рожки да ножки.

Серенький козлик не торопясь расчленял трупы волков — у него было в запасе часа два, прежде чем старушка заметит его «исчезновение», спохватится и начнет искать.
Она не знала, что серенький козлик уже постиг Дао Воина.

Говорят, что на самом деле никакого Волка не было, просто Красная Шапочка чем-то обкурилась, вот он и приглючился. Девочку можно понять: тащить по лесу к бабушке тяжелую корзинку с пирожками, которых даже попробовать мама не разрешила. А у девочки, может, были свои планы на этот день.
Но обкурилась Красная Шапочка, конечно, качественно и от души. Что бы вы стали делать на месте бабушки, когда дверь чуть было не свалилась с косяка, а в избушку врывается девочка, глаза выпучены, морда оскалена и размахивает корзиной как бейсбольной битой?
А бабушка улучшила момент, стукнула Красную Шапочку дубиной и вызвала «охотников на волков» — санитаров. Ибо нефик и покус на гармонию, данную нам в гламурном ощущении.

Но через несколько лет Красная Шапочка выросла и вышла замуж за Серого Волка. А впечатленный этой историей Грин написал сказку про алые паруса.

Вытянувшись в эллипсовидный косяк, стая птиц, ритмично махая крыльями, двигалась в сторону юга. Перелет на юг никому, кроме мазохистов, из стаи не нравился. Но замерзнуть не нравилось еще больше.
Каждое лето птицы самозабвенно мечтали о том, что уж этой осенью юг окажется не «где-то там», а существенно ближе — например, в получасе лёта. Но каждый раз осень коварно игнорировала эти мечты.

Время от времени к вожаку косяка подлетала очередная птица и интересовалась:
 — Ну и где этот наш сраный юг?
Вожака это уже не удивляло, поэтому, придав клюву умное выражение лица, он, со свойственным ему философским сарказмом, отвечал, что, согласно аппроксимации в интерполяционном смысле, интегральные инвестиции усилий при достижении определенной границы дальности неизбежно приводят к прогнозируемому результату. Проще говоря, еще один миллион взмахов крыльями — и золотой ключик будет у нас в кармане. В смысле — рай войдет в наши перья.

«Но каждую пятницу, лишь солнце закатится, кого-то жуют под бананом»

Зайца ели уже шестой раз подряд, но, судя по всему, одного и того же. Странно, конечно, но по всем признакам выходило именно так. То ли заяц как-то быстро регенерировал, то ли к этому делу прикладывал свою руку фокусник, регулярно доставая зайцев из бездонной шляпы, то ли еще что — но что-то в этом зайцу было неправильно. Точно никто не знал, и это начинало нервировать и беспокоить хищников (и так не избалованных изобилием еды).

 — Ты виноват лишь в том, что хочется мне кушать! — пафосно заявил Волк и грозно щелкнул зубами.
Но через секунду у него потемнело в глазах, а сам Волк ощутил хук слева, очередь по ребрам, пару раз по почкам и бросок через бедро, сопровождаемый пинками в зад. «Прям шаолинь какой-то вместо завтрака», — пронеслось в его ошеломленном сознании.
 — Идиот! — раздался раздраженный волчий голос. — Вот стоит только замаскироваться в овечью шкуру и организовать засаду, так сразу найдется идиот, который все испортит.

 — Орлыв! Лолуыгт ыворывгшщш! Лдышшыо фрофг! Кеапывбьсд! — истошно матерились полуголые дикари, отчаянно пытаясь увернуться от падающих с неба «подарков» размером с голубиное яйцо. Периодически, когда «подарок» кого-то настигал, раздавался пронзительный вопль. Но прятаться было некуда.

В небольшой, тесной и случайно подвернувшейся нише Вождь племени Фоын, кряхтя от неудобств, вполголоса выговаривал Жрецу:
 — Если уж ты заказывал «манну небесную», то должен был сразу оговорить, что она не должна быть гранулированной. А то получилось не чудо, а какая-то жопа. Вот. А миссионера, который подал тебе эту идею, мы даже жрать не станем. Брезгуем.

Так и провалилась попытка обратить племя в христианство.

Около двери Шерлок Холмс обернулся:
 — Слушайте, Степлтон, вы бы научили собаку Баскервилей выть как-то более мелодично и чувственно… что-то типа камерной фуги Баха. А то она так пошло фальшивит, что сэра Генри аж в дрожь бросает.

Алладин находился в состоянии глубокого недоумения, переходящего в прострацию.
Дело в том, что Джинн, перед исполнением трех желаний, потребовал предъявить лицензионный ключ. Исчезнуть, пойти на, или залезть обратно в лампу Джинн отказывался, мотивируя это тем, что сначала должен исполнить три желания. При этом, на самой лампе никаких надписей или инструкций по эксплуатации Джинна не просматривалось.
Так что по всем признакам развития ситуации в сторону приближающейся жопы выходило, что потереть лампу было самой большой ошибкой в жизни Алладина.