Лестрейд:
 — Нет, мистер Холмс, я не спорю, вы выстрелили вовремя, но… черт побери, чем вы так выстрелили в собаку, что нашим экспертам остались только обрывки ее шкуры для идентификации?

 — Господин бургомистр, с благородным рыцарем как-то неудобно получилось…
 — Ему что, дракон не понравился? Или не встретились?
 — Встретиться-то встретились, но дракон вывалялся в перьях, и в таком виде предстал перед рыцарем. Дракона и так пугаются, а если дракон еще и в перьях… не выдержало у бедняги сердце.
 — Да-а-а, некрасиво получилось. Кстати, а как у него со страховкой?

Волк по каким-то неуловимым признакам сразу понял, что что-то не то, но не придал этому никакого значения. Ему хотелось кушать, а овца, насколько известно, зверек питательный. И незлой.

Но, как оказалось, в какой-то момент их психика проходит точку бифуркации и происходит сублимация ужаса в нечто среднее между холодной яростью и презрением.
И волк, неожиданно для себя, оказался на небольшом пятачке окруженный овцами. Овцами, один взгляд которых поднимал серую шерсть дыбом. Но самое главное — они молчали. Это обстоятельство лишило волка здравомыслия и подтолкнуло к панике. Волк в ужасе метался по крошечному пятачку, чувствуя хвостом и шестым чувством, как вокруг него смыкается пространство.

Когда овцы (все так же молча) расступились, на земле остался лежать мертвый волк — он не смог пережить собственного ужаса.

 — Бэрримор, ну зачем вы кормите сэра Генри овсянкой? Ватсон говорит, чтобы сэр Генри поправился от потрясения, нужно зажарить и съесть собаку Баскервилей: это не только полезно для здоровья и психики, но и вполне вписывается в традицию съедать своих врагов.

 — Что, Ватсон, сэр Генри вчера опять проиграл в карты?
 — А как вы догадались, Холмс?
 — По вашим ботинкам.
 — ???
 — Вчера вы нажрались и оставили свои ботинки не где обычно, а прямо на столе. А поскольку вы пьете виски с сэром Генри только когда успокаиваете его нервы, а нервы у него шалят обычно после проигрыша в карты — то все элементарно сходится.

 — Предупреждать надо было! Заранее! Ну откуда я знал?! — рыдал Рыцарь.
 — А по-моему, — заметил Змей Горыныч, — все логично: три головы — три принцессы. Комплект, так сказать. И вообще — надо думать головой прежде, чем геройствовать.

 — Извините, господин Рыцарь, но господин Дракон занят — он проводит кастинг на конкурс «Мисс Дракон»… впрочем, вы тоже можете записаться на кастинг

 — Извините, пожалуйста!
Двое сидящих у пещеры обернулись на голос. В десяти шагах от них стоял юноша с мечом.
 — Я не в курсе местных обычаев, поэтому хотел бы уточнить, кто из вас Дракон, а кто — Принцесса. А также, с кем мне предстоит сражаться, а на ком — жениться. И в какой последовательности.

Вернувшись поздно вечером с заседания Городского Совета, бургомистр сразу пошел в спальню. Открывшееся с порога спальни зрелище его так потрясло, что он чуть было не рухнул с дуба в обморок. Зато громко завопил.
Кроме того балкон был подозрительно открыт, в бассейне кто-то неплохо порезвился, а бочка с вином «переместилась» с балкона на полянку возле бассейна.
 — Вас что-то беспокоит, сэр?
 — Кто спал в моей кровати?! Кто валялся в моем бассейне?! Кто выжрал «Блинку» хххх-года?!
 — Это дракон, сэр. Он прилетал поиграть в шахматы. Ждал, чувствовал себя как дома…

 — Это что такое? — злобно поинтересовался бургомистр и почесал шишку на затылке.
 — Мяч для гольфа, сэр.
 — Может, вы мне объясните, что он здесь делает? В смысле — какого черта он сюда прилетел?
 — Ну, вы же сами, сэр, разрешили дракону сегодня поиграть в гольф в гольф-клубе…
Бургомистр задумался.
 — Вот что… быстро предупреди жителей города, что сегодня мы на осадном положении