— Вы что, отравить меня хотели?
 — Да вы что, Ваше Величество!
 — А это что за труп валяется? Бета-тестер?
Смутившийся начальник охраны обшарил труп.
 — Хм… похоже, он яд с собой принес… для себя…
 — Зачем?
 — Дык, яд — он на вкус горький и противный, его закусывать надо. Желательно чем-то вкусным
 — А-а-а! Так это такое изысканное извращение?

Они сидели на веранде и провожали в прошлое трудовую неделю бокалом хорошего вина.
 — Как насчет небольшого праздника на следующих выходных? — спросил Главный Инквизитор.
 — Какого праздника? — удивился Верховный Иерарх.
 — Ну, что-то типа конкурса. С красным ковром, приглашенными звездами… В торжественной части разыграем шесть номинаций на эшафот. А потом, как обычно, народные гуляния…

Не обращая внимания на возмущенный орлиный клекот, Прометей спокойно дожевал орлиную печень и заметил:
 — Ничего личного, но это ведь именно ты три тысячи лет подряд, каждый день, выклевывал мне печень! Но теперь моя очередь.
Орлу, прикованному цепями к скале, оставалось только злобно шипеть.

Ариадну искали уже седьмые сутки. Из принципа.
«Гениальная» идея снабдить Тесея клубком ниток имела неожиданное продолжение — Тесея сожрал Минотавр и, пользуясь ниткой как гидом, выбрался из лабиринта. Кто-то должен был за это ответить…

 — Я понимаю, Лейстрейд, вы наслушались теорий доктора Ватсона, что у собаки Баскервилей паранойя и мания преследования Баскервилей… но как вы додумались до идеи поместить собаку в психиатрическую клинику на лечение?

Диссонанс у вороны прогрессировал с каждой секундой.

Снизу, пританцовывая от нетерпения, заливалась соловьем лиса:
 — Спой светик, не стыдись! Такой ангельский голосок пропадает… спой!
В левое ухо кто-то невидимый нашептывал:
 — Давай, спой! Фиг с ним, с сыром… Зажигай! Три минуты славы этого стоят!
А в правое ухо кто-то не менее невидимый невидимый убеждал:
 — Покажи лисе фигу или неприличный жест средним когтем — пусть ее заколбасит. Нашла дураков… пусть идет лесом. А концерты — только по коммерческим заявкам.
И только внутренний голос спокойно и вкрадчиво:
 — Слушай, а может, сыр того… съесть?

«Труд сделал из обезьяны продвинутую обезьяну»

 — … и запомните — грамотное инквизирование должно приносить моральное удовлетворение не только инквизитору, но и инквизируемому.
Главный Инквизитор помолчал несколько секунд, а потом волевым кивком подбородка дал понять, что на сегодня лекция закончена.

Через полчаса Главный Инквизитор сидел в гостях у Верховного Иерарха и пил чай с медом.
 — Не те уж пошли инквизиторы, не те…
 — Мало заинтересованности и азарта?
 — Нет, тут дело не в заинтересованности или в азарте, а в профессионализме. Ну нету у них профессионализма в глазах… как им не страшно жить?
 — Может, опыта не хватает?
 — Нее, опыт оттачивает совершенство, а профессионализм… ну, он или есть в глазах или его нет. Так вот, у них — нет. Как нет и полета мысли.

Царица поставила перед собой зеркальце и требовательно начала допрос:
 — Вот что скажи… я ль на свете всех милее, всех румяней и белее?
 — Ты красива, спору нет… — ответило зеркало. — Но сейчас модно быть не милым и румяным, а готичным. А эталоном красоты в готичности считается Баба Яга.
 — Тьфу!

Добравшись до входа в пещеру, путник искоса огляделся и осторожно зашел внутрь. Оглядевшись внутри, путник удовлетворенно скинул капюшон и громко произнес «Сезам!»
«Воистину Сезам!» — немедленно отозвался нематериальный голос.

Путник выждал пару минут, и, убедившись, что дальше ничего не происходит, обиженно заметил:
 — А сокровища?
 — А пароль? — парировал голос.
 — В смысле? — удивился путник. — Я же сказал: «Сезам!»
 — Сезам — это я, — бесстрастно пояснил голос. — А для доступа к сокровищам нужно предъявить пароль. Authentication required, иначе говоря.
 — Эммм.. — задумался путник
 — Не торопись, — заметил голос. — Тут правило такое: «вечером пароль — утром сокровища». Если вечером пароль назван правильный, то утром дверка к сокровищам откроется. Если неправильный — сам понимаешь… Второе правило: за один раз принимается только один пароль. Это чтобы брутфорсом не занимались.

Два войска стояли напротив и смотрели друг на друга, оценивая.
Напряженный психологический момент, как позже скажут историки. Близилась битва.

Полководец Кий Му наклонился к адьютанту и негромко произнес: «Видимо, пора. Начинай».
Адьютант едва заметно кивнул и исчез.

Через три минуты небо потемнело из-за неисчислимой толпы птиц. Противник занервничал. Но, когда стая развернулась и, стремительно пролетая на бреющей высоте, начала гадить, вражеское войско уже не выдержало. Истошным криком «Спасайся кто может!» накрыло всю долину.