Верховный Иерарх, с удовольствием докурив траву, прошел по оранжерее и зашел в зал.
 — Не вставайте, прошу вас. Во-первых, я на минутку заглянул, а, во-вторых, новости лучше слушать сидя. Так вот, пока вы вторые сутки обсуждаете достоинства двух кандидатов на должность Главного Исполнительного Жреца, я решил перепоручить этот выбор Всевышнему. В результате, к нашему сожалению, и одного и другого кандидата сожрали крокодилы. Священные крокодилы. В этом я вижу перст Божий, поэтому есть предложение выбрать на эту должность «запасного игрока»… кстати, как его там? Сильвиа? Ну, и торжественно отпраздновать это дело!

В приоткрытую дверь вкрадчиво заглянула голова Главного Инквизитора.
 — Не помешаю?
 — Заходи, — Верховный Иерарх махнул рукой, приглашая внутрь. — А я тут мышек кормлю.
В большой клетке тусовалась сотня с чем-то мышей, разных цветов и оттенков.
 — Зачем тебе столько мышей? — поинтересовался Главный Инквизитор, располагаясь на уютном диванчике для избранных гостей.
 — Помнишь древнюю историю о семейной паре, которая практиковала неортодоксальные методы… а потом мышка хвостиком махнула, разбила золотое яйцо — и в этот момент они просветлились до уровня В?
 — Это из Священной Книги Познаний, если я правильно помню.
 — Ага. Вот я эту историю и воплощаю. Наглядно, так сказать.
 — Хм, — усомнился Главный Инквизитор.
 — Понимаю твой скепсис, однако есть два неплохих выхода — или чудо произойдет, или нет. Все зависит от того, с какой стороны телеги нам выгодней поставить лошадь. Но основная идея эксперимента — показать, что чудо — это не закономерное, а вероятностное событие. Иначе говоря, чудо может произойти… но не обязано. Гаусс, кстати, построил нормальное распределение не на ровном месте, а подсчитывая вероятность чуда в заданное время и в заданном месте.
 — Хм… благими намерениями, как известно… впрочем, мне интересно другое — а они готовы понять этот экспериенс?
 — Bona mens est omen¹… Я так думаю. Ceterum censeo Carthaginem esse delendam²…

¹ — здравый смысл — уже знамение
² — кроме того, Карфаген должен быть разрушен

Верховный Иерарх знакомился с новейшими достижениями в истории и крякал от удивления. Согласно последним научным данным, Минотавр умер весьма экзотическим способом: ему выклевал печень голодный орел в то время как он (Минотавр) летел к солнцу, на крыльях, отобранных у Дедала. А все потому, что Минотавра до икоты достали девственницы, праздно шатающиеся по Лабиринту — своими жалобами на скуку и требованиями хлеба и зрелищ.
А Геракл додумался закинуть содержимое авгиевых конюшен в болото, где обитала Лернейская Гидра, нарушив тем самым экобаланс в этом болоте. От этого Гидра щелкнула ластами, сыграв в ящик — и таким образом Геракл убил двух зайцев из одного канделябра.
После этого Геракл разорвал пасть Немейскому Льву. Но не голыми руками, как все думали. Геракл засыпал два-три килограмма пороха Льву в пасть и, пока Лев с отвисшей челюстью пребывал в трансе от такой наглости, поджег порох. Разумеется Льву пасть и разорвало — а челюсть со свистом улетела на полкилометра, контузив по пути Цербера, вышедшего погулять свежим воздухом. У Цербера после этого началась избирательная амнезия дрейфующего характера и вялоползущая шизофрения.
Вот так у Геракла начиналась карьера специалиста по спецоперациям…

Верховный Иерарх обмакнул перо, стряхнул каплю с конца и написал на полях: «Главному Инквизитору. Надо поинтересоваться, какую траву курил автор манускрипта. А так же адреса, пароли и явки.»

Гость медленно допил вино и, неожиданно для себя, облизнулся. С сожалением поставил опустевший бокал на стол.
 — Слушайте, Великий Магистр, а чем таким важным занимается Тайный Совет? Трудятся аки пчелки в дедлайне…
 — Они делят шкуру неубитого медведя. И им есть чем заняться — и других не трогают. А главное — все интриги идут в узком кругу и не мешают Ордену жить.
Верховный Иерарх улыбнулся и доверительно признался:
 — Скажу вам по секрету — определенный прогресс уже есть, но фронт работ пока неисчерпаем.

Верховный Иерарх и Главный Инквизитор пили пиво на террасе. Субординация — субординацией, а пиво — это святое.

 — У тебя случайно нет на примете кого-то вредного и умного?
 — Тебе что, инквизировать некого?
 — Да как сказать… понимаешь, инквизирование — это несколько сакральный процесс, ну и хочется пообщаться с кем-то умным… а то все попадаются какие-то упертые фанатики, у которых ум сошелся клином. Ну никакой душевности и высокого полета мысли…
 — А! Хорошо, что напомнил. Я так думаю, что фанатиков можно приносить в жертву на алтаре. Во-первых, это им должно льстить, во-вторых, нам будет спокойнее, а обществу полезнее, и, в-третьих, люблю людей, которые умеют думать.

Они сидели на веранде и провожали в прошлое трудовую неделю бокалом хорошего вина.
 — Как насчет небольшого праздника на следующих выходных? — спросил Главный Инквизитор.
 — Какого праздника? — удивился Верховный Иерарх.
 — Ну, что-то типа конкурса. С красным ковром, приглашенными звездами… В торжественной части разыграем шесть номинаций на эшафот. А потом, как обычно, народные гуляния…

«Труд сделал из обезьяны продвинутую обезьяну»

 — … и запомните — грамотное инквизирование должно приносить моральное удовлетворение не только инквизитору, но и инквизируемому.
Главный Инквизитор помолчал несколько секунд, а потом волевым кивком подбородка дал понять, что на сегодня лекция закончена.

Через полчаса Главный Инквизитор сидел в гостях у Верховного Иерарха и пил чай с медом.
 — Не те уж пошли инквизиторы, не те…
 — Мало заинтересованности и азарта?
 — Нет, тут дело не в заинтересованности или в азарте, а в профессионализме. Ну нету у них профессионализма в глазах… как им не страшно жить?
 — Может, опыта не хватает?
 — Нее, опыт оттачивает совершенство, а профессионализм… ну, он или есть в глазах или его нет. Так вот, у них — нет. Как нет и полета мысли.

 — Понимаете, подъинквизируемый, — заметил Главный Инквизитор, — я ведь не мракобес, как вы думаете, а совсем наоборот — двумя руками за прогресс. Но вы в своей научной ограниченности уперлись рогами в задницу и не видите вполне очевидных социальных зависимостей. Это я понимаю гениальность ваших научных изысканий и элегантность выкладок и вашего подхода к проблеме, а вот народ…
Главный Инквизитор несколько секунд помолчал, а потом подвел итог:
 — Сожалею, но донести свое учение до народа вы сможете только через свой труп. Время сейчас такое — люди лучше воспринимают великомученников…

Главный Инквизитор остановился и, надзирательно подняв палец, напомнил собравшимся на инструктаж инквизиторам:
 — … да, и не забудьте подбросить в костер фейерверки! Вам это не сложно, а людям — приятно. Тем более, что люди устроены таким противоречивым образом, что сначала им хочется леденящего кровь зрелища, а потом — красивого, радостного и позитивного. «Психология катарсиса», как говорит один наш мудрец.

 — Ну, в чем будем каяться? — доброжелательно поинтересовался Инквизитор, пощелкивая кнутом
 — А в чем порекомендуете? — не менее доброжелательно откликнулся «подозреваемый»
 — Это зависит от вашего мироощущения и жизненных принципов. Сами понимаете, что покаяние — это не шоу, а Путь к Катарсису, истина, доведенная до экстаза…

Скрип открываемой двери отвлек Главного Инквизитора от произнесения чувственной и пламенной речи.
Дверь в комнату приоткрылась и в щель заглянула голова Младшего Инквизитора.
 — Извините, сэр, что прерываю, но Верховный Иерарх зовет вас на Кокомут